Там явно шел бой, и мне предстояло принять невероятно трудное решение: переждать его тут или ринуться на помощь?

И хуже всего было то, что верного ответа на этот вопрос просто не существовало.

Как бы я ни поступил, в случае поражения все равно окажется, что можно было сделать по-другому – умнее, правильнее, предусмотрительнее. Таковы уж люди, особенно те, кто предпочитают ничего не делать, а судить со стороны и выносить приговоры.

Если мы сейчас встрянем в чужую схватку и окажется, что там собралась целая куча монстров, неизбежно будут потери, и обвинят в них только меня. Потому что несколько часов назад я, по негласному уговору, принял командование обозом, а значит, и всю ответственность за жизнь и здоровье каждого.

Но если там, впереди, сражается мой коллега, или, еще хуже, соотечественник, и против него всего пара оборотней, то потом я сам себя буду презирать за то, что не помог ему в трудную минуту.

Эти мысли еще сталкивались и спорили в моем мозгу, а шарг уже несся вперед, пришпоренный добавленной в него магической силой и скоростью.

Глава 29

Позади возмущенно выкрикнула что-то ведьмочка, но вслушиваться я не стал. И так догадывался, какие именно слова она может кричать. Не желая даже задуматься, что мне значительно проще сражаться, не оглядываясь на слабых девчонок. Особенно таких, как она. Да и Лавена, хотя и сдала экзамены на звание маглора еще три года назад, отнюдь не воин, ведь основные навыки у нее – вода и целительство. И хотя воды рядом вполне достаточно, с неполным резервом магиня вряд ли сумеет что-нибудь с ее помощью сделать. Вызвать водную стихию намного сложнее, чем воздух или огонь. Труднее призывать только минералы, даже я со своими новыми способностями не рискну двигать скалы или ворочать камни. Иначе давно бы уже сбросил с тропы в поток все подозрительные валуны.

Мне оставалось только проскочить над потоком по обломку скалы, самой природой превращенному в каменный мост, как над местом схватки погас один из светильников. Ничего иного, кроме того, что хозяин светляка попался в лапы скальника, означать это не могло, и я еще отчаяннее сжал ногами бока шарга, совершенно забыв от волнения, что он не лошадь, и что торговцы очень убедительно просили меня никогда так не делать.

А в следующее мгновение кубарем летел прямо в гущу схватки, активируя защитные воздушные щиты, наложенные на себя в приступе паранойи.

Благодаря подлой выходке оскорбленного животного у меня не оказалось ни единой секунды на изучение обстановки и изобретение тактики или способов борьбы, когда я резво вскочил на ноги. Успел лишь рассмотреть троих магов, отбивающихся посредине неширокой расщелины от кучи ползущих к ним валунов, и сразу кастовал свой любимый жидкий огонь.

А следом, ощутив прыснувший от оборотней яркий всплеск тревоги, злобно рыкнув, добавил кислотный дождь. Он падает с небольшой высоты редкими, крупными и тяжелыми каплями и не вступает с огнем в противоборство. Просто пробивает в нем крохотные проплешинки и впивается в тело врага.

– Там скальники! – предупреждающе крикнул один из магов, запуская в стену огненный шар, и тут я увидел четвертого дроу.

Они успели хорошо повоевать до моего прихода, эти четверо дроу. Скала, под которой лежал попавший в объятия скальника маг, была почти сплошь покрыта пятнами копоти, оттого невозможно было сразу заметить скорчившуюся под ней неподвижную фигуру в черной мантии.

Воздушная петля метнулась к дроу так привычно, словно была продолжением моей руки, опутала пострадавшего надежным коконом и дернула ко мне. Впрочем, как оказалось, скальник и не думал его больше держать, он уже успел пообедать. Резерв мага был пуст, как у чистопородного человека. Сказать, что для него это просто плохо, значило скверно пошутить. Маг, лишившийся в одно мгновение всего резерва, может выжить, если его напоить снадобьями и положить у горячей печи, но способностей у него больше не будет никогда.

А это для тех, кто отведал сладкого яда свободы и независимости, равносильно попаданию в тесную клетку.

Есть только один-единственный способ ему помочь, и мои руки, действуя словно сами по себе, но на самом деле повинуясь приказу натренированного сознания, уже выхватывают из коробочки полный накопитель. Спасибо тебе, Ренгиус! Своим поступком ты намекнул мне, что и в удушающих правилах маглоров есть тайная тропка к свободе.

Личный амулет дроу слегка отличается от моего, но выемка для накопителя есть и в нем. Уверенным движением вгоняю туда кристалл, прижимаю амулет к шее пострадавшего, и, обмотав мага воздушной петлей, отправляю к виноватой медвежьей морде, опасливо заглядывающей в расселину.

Все, большего для него не мог бы сделать ни один магистр. Если емкость для энергии не успела схлопнуться, заряженный накопителем амулет вольет туда магию. И тогда маг постепенно начнет ощущать резерв и сможет сам себя подлечить. У его друзей нет сейчас на это сил, а у меня возможности. Наскоро привязав мага к спине шарга, я рванулся помогать коллегам, правильно догадавшись, что они почти пусты. Один дроу знакомым жестом достал из-за пазухи медальон и торопливо сунул в гнездо накопитель, потом второй… Значит, они не тратили их в надежде помочь другу, расшифровал я это дружное движение. На сердце потеплело, стало быть, не настолько мы и отличаемся по своей сути, как твердит молва. И хотя я и до этой минуты не собирался оставить коллег наедине с врагами, теперь готов был раскрыть ради победы все свои тайны.

Первым делом в таких случаях обычно пускают в ход заклинания, проверенные на тренировках и в учебных боях. Лучшее известное мне средство против толпы нелюдей было всеобщее повиновение, но под него неизбежно попадут и дроу, а ставить на них защиту мне некогда. Однако у меня есть и избирательное заклинание, нужно лишь, чтоб у группы врагов было несколько общих, твердых признаков рода.

Они же оборотни – нашел я первый признак, краем глаза наблюдая, как маги с удвоенной энергией поджаривают молниями каменные коконы нечисти. И решительно прыгнул к ближайшему валуну, выхватывая свой кинжал вожака. Он вонзился в бок каменного оборотня неожиданно легко, и меня пронзил удар чужой боли, отдаваясь многократным эхом, но пришлось терпеть. Уж такова доля ментала, делить с врагами их раны. Заклинание избирательного подчинения слилось по кинжалу в рану оборотня, а от него ко всей стае, опустошая сразу четверть магического резерва. Теперь, по дружному отголоску боли, я точно знал, они так же, как и обычные оборотни, живут стаями, делясь добычей и устраивая совместные засады.

Но хотя в глубине моей души и теснилась печаль по проклятым потомкам некогда застигнутых выплеском людей, разум твердо знал, что это гнилая, паразитирующая ветвь человеческого развития, и ею необходимо пожертвовать ради здоровой.

Подчиняясь моему приказу, оборотни разом отвернулись от дроу и дружно поползли к тропе, под которой бился и ревел неистовый поток. Последним полз проткнутый мною камень, оставляя кровавый след, взрезающий душу незаживающей раной. Кровь у них оказалась алой, как и у нас.

Несколько темных туманных фигур, прятавшихся в тени оборотней, метнулись к незаметным щелям в скалах, впитались в них дымком, а вслед им дружно ударили огненные шары и молнии дроу. Особого вреда они скальникам не причиняли, но маги били не переставая, стремясь отомстить врагам за пережитое отчаяние.

По животу полоснуло студеной болью – и еще, и еще, провожая каждого упавшего в поток оборотня отголоском исчезающих вдали эмоций. А я все не разрывал связь, чтобы никого из них не выпустить из подчинения. Принимая эту боль как наказание за единолично вынесенный приговор.

Последний удар заставил чуть пошатнуться и невольно схватиться за скалу, и тут же в уши ударил дружный женский крик.

Его причину я понял не сразу. Сначала просто ощутил, как что-то крепко вдавило меня в скалу, обдало невыносимым холодом ложбинку между лопаток, легкой тенью накрыло сознание. А через несколько секунд две девушки одновременно вцепились в мои руки, пытаясь вырвать из лап прижавшего к камню скальника.